Пока замковый капеллан отсутствовал, любимейшей мишенью для нападок старухи Глэдис сделался Роджер Фитцалан. Чуть ли не каждый день прислуга на кухне чесала языки, обсуждая новейшие изобретения старой ведьмы относительно того, как побольнее ужалить чувствительного сэра Роджера. Несчастный рыцарь был очень рад, когда Меррик объявил ему, что он отправляется на побережье. Роджер объявился за обеденным столом в украшенном богатой вышивкой голубом кафтане. Буквально через минуту в зал вошла старая Глэдис, одетая в ярко-голубое платье, и, усиленно подмигивая глазом и, как всегда, корча уморительные рожи, уселась за стол рядом с бедным сэром Роджером.

Как-то утром Клио проснулась очень поздно, когда сквозь большое стрельчатое окно ей прямо в глаза ударили солнечные лучи. Усевшись на постели, она откинула со лба волосы и нахмурилась. Который, интересно, сейчас час? Она взглянула на солнечные часы, инкрустированные ониксом, – подарок королевы Элеоноры, но, к сожалению, ничего не увидела: в глаза ей по-прежнему било солнце.

Тем не менее Клио отлично понимала, что время близится к полудню.

Что же с ней случилось? Отчего, спрашивается, она так заспалась? Последние несколько дней с ней вообще происходило что-то странное – как бы рано она ни ложилась, просыпалась все равно поздно.

Вставать Клио не хотелось, а когда она сделала, наконец, попытку подняться с постели, комната поплыла у нее перед глазами, так что ей пришлось снова лечь и лежать до тех пор, пока не прошло головокружение.

Дверь в спальню распахнулась, потом захлопнулась, но Клио даже не повела головой – лежала на постели на спине, прикрыв от солнца лицо руками. Звуки шагов были легкими, едва слышными, – значит, это не Меррик вернулся. А раз так, то незачем и торопиться.

«Далей это, вот кто», – подумала Клио и, словно в подтверждение, услышала, как зажурчала вода, которую девушка наливала в умывальный таз.

Отняв от лица ладони, Клио глубоко вздохнула, приподнялась и уселась на кровати. Далей смотрела на нее с явным осуждением: судя по всему, сна до полудня она не одобряла.

Не обращая внимания на надутый вид служанки, Клио сладко, до хруста в суставах, потянулась, а потом зевнула.

– Я вчера так устала... – протянула она, словно капризное дитя.

– Уж и не знаю, с чего это вы устаете, миледи. Спите, можно сказать, день и ночь напролет.

Голос Далей звучал сурово. Клио в этой связи решила, что ее служанке очень недостает трубадура, который распевал на свадьбе свои песни.

– И я не знаю, – сказала она, тяжело вздохнув. – Может, это оттого, что Меррик уехал? Когда он в замке, я сплю гораздо лучше.

– Когда он в замке, вы, миледи, спите гораздо меньше, – сварливо заметила Далей.

Клио решила, что ее служанка права: рядом с Мерриком ей часто бывало не до сна...

Внезапно Клио пришла в голову неожиданная мысль. Вернее, не такая уж неожиданная... Просто она боялась загадывать и возлагать на свое недомогание очень уж большие надежды. И все-таки, с минуту помолчав, она спросила:

– Как ты думаешь, Далей, может, я забеременела? Вдруг это наконец-то произошло?

Ей ужасно хотелось подарить Меррику ребенка, который стал бы символом их любви. Со дня их с Мерриком свадьбы прошло уже шесть месяцев, и каждый месяц Клио надеялась, что понесла, – пока ее тело не доказывало ей обратное.

– Нет у вас никакой беременности и быть не может. У вас же только что закончились месячные.

– Что верно, то верно, – согласилась Клио.

В таком случае, она никак не могла взять в толк, в чем причина ее нынешнего состояния. В очередной раз вздохнув, она поднялась, чтобы привести себя, наконец, в порядок. А потом найти себе какое-нибудь занятие, чтобы не думать постоянно об одном и том же.

К тому времени, когда солнце уже садилось, Клио закончила варить очередную порцию эля. На этот раз приготовление напитка потребовало у нее больше времени, поскольку в пивоварне теперь, кроме нее и старухи Глэдис, никого не было. С самого начала весны Долби и Долги большую часть времени занимались фехтованием и другими воинскими искусствами под руководством оруженосцев Меррика и некоторых его рыцарей.

Она по-прежнему продолжала поиски рецепта древних пиктов, но безуспешно. Как-то раз, правда, она решила, что у нее получилось, потому что каждый, кому довелось отведать эля, приготовленного по ее новейшему рецепту, внезапно начинал чихать. Даже Меррик чихал! Потом, правда, выяснилось, что кто-то из поварят ненароком просыпал в чан для варки эля дорогой индийский перец, а потом побоялся в этом признаться.

Сегодня процесс приготовления эля тоже претерпел некоторые изменения. Старая Глэдис расположила котлы и горшки для эля в форме круга, что должно было соответствовать магическому кольцу друидов. Кроме того, она положила в горшки несколько новых, еще ни разу не опробованных ею трав, которые собрала на склоне холма в ночь полнолуния.

Зазвенел колокольчик, призывавший к ужину, и Клио вскинула голову. Даже здесь ее постоянно одолевала дремота! Тряхнув головой, чтобы окончательно прийти в себя, она оглядела комнату. Старуха Глэдис сидела в плетенном из ивовых прутьев кресле и неспешно разбирала травы, доставая их из корзинки.

– Я что же, опять заснула? – огорченно спросила Клио. – И как долго я спала?

Глэдис пожала плечами.

– Человек спит столько времени, сколько нужно его мозгу и телу.

Клио быстро подсчитала, что за день принималась дремать минимум раза три.

– Честно говоря, мне уже давно хочется выяснить, что же со мной не так...

– А ты не догадываешься? – Старуха покачала всклокоченной седой головой и залилась каркающим смехом. – Вышла замуж за такого здоровяка, как Меррик, и еще сомневаешься? Вот глупышка!

– У меня только что кончились месячные. Не может такого быть, чтобы я понесла.

– У некоторых женщин месячные бывают вплоть до появления ребенка на свет.

Клио удивленно уставилась на нее.

– Да что ты говоришь?

Старая Глэдис утвердительно кивнула.

– Точно. Уж я-то знаю.

– Но как же мне, в таком случае, выяснить – беременна я или нет?

Старуха некоторое время пристально ее рассматривала.

– Ну-ка привстань!

Клио подчинилась и поднялась на ноги. Старуха вылезла из своего кресла и трижды обошла вокруг нее, задумчиво потирая подбородок и поглядывая на ее живот. Потом, неожиданно для Клио, она вытянула длинный костлявый палец и ткнула им молодую женщину в грудь.

– Ох! – Клио вздрогнула. – Ты зачем это сделала?

– Скажи лучше, грудь у тебя напряжена?

Клио кивнула.

– И тебе все время хочется спать?

– Ага.

– Ну-ка, плюнь мне в ладонь.

– Это еще зачем?

– Делай, что сказано!

Клио плюнула. Старуха основательно растерла плевок другой ладонью, а потом вытерла руки о кусок материи, которую достала из висевшей у пояса сумки. Затем она прошла к очагу, где доходил в котлах эль, и помахала кусочком ткани над раскаленными углями, бормоча какие-то друидские заклинания.

Когда клочок материи загорелся, Глэдис трижды повернулась на одном месте и швырнула горящий клочок через всю комнату.

– Поторапливайся! – гаркнула старуха. – Поскорее затопчи огонь левой ногой.

Клио бросилась на горящий клочок и затоптала его, как было велено. Глэдис наклонилась всем телом и долгое время изучала кусочки пепла и праха. Потом она вскинула на Клио глаза:

– Надави себе на другую грудь – ту, что я не касалась.

Клио надавила и мигнула.

– Что, тоже болит?

– Да...

Глэдис выпрямилась и торжественно объявила:

– В твоем плоском животе и в самом деле живет ребенок!

Клио захотелось еще раз услышать эти ободряющие слова, чтобы убедиться, что она правильно поняла старуху и ей ничего не пригрезилось.

– Правда?

– Не сомневайся.

Клио стояла в центре комнаты, прижав к груди руки. Ей очень хотелось поверить старухе, и все-таки она боялась, что та ошибается.